- Что вам мешает быть самим собой? - Правила этикета и уголовный кодекс.
«- Мы будем вместе.
- Ты любишь меня? Скажи!»
Нас обручили камней-мегалитов кольца.
Народ мой зовётся Сидами, проще – Ши.
Девушки наши диво, как хороши.
Но та, что вплетала мне в волосы колокольцы,
Была не из наших.
Не тот безупречный стан,
не та идеально-холодная бездна взгляда,
Но пламенный дух был ей небесами дан;
и каждая с ней минута была – награда.
В тот день мы хотели за море вдвоем уйти;
и смех наш парил над травами, будто сокол.
И я забывал о смертном её пути,
когда мы сплетали пальцы в траве высокой.
Мы пели вдвоём, и сходили вдвоём с ума,
и было так много любви, и ни капли – страха.
…И был огнепад, и побоище у холма,
И грудой камней стала статуя Кром Круаха.
Перемешались небо, земля, леса,
Крик умирающих плыл в журавлином клине.
Спала завеса, разъехались полюса.
Годы идут. Я не помню ее лица,
Помню лишь эхо смеха ее в долине.
Верно, она постарела уже давно. Дом и собака, внуки и чувство долга.
Знаю, у смертных это заведено: короток век, и в нем горевать недолго.
С дикой охотой единожды в год верхом
Я проезжал над полями земной юдоли.
Знаю, она приходила ко мне на холм,
Но из холма не выйти мне было боле.
* * *
Шум океана, крыльев короткий взмах,
вереск и клевер, запах волос и мяты.
Несколько жизней к тебе прихожу во снах,
только не знаю, ждёшь ли еще меня ты?
Судьбы сплетаются, падают годы ниц,
кельтские сумерки стелются в старом сквере.
С киноэкранов и сказочных книг страниц
я говорю, и ты узнаёшь, я верю.
Грани пространства заточены, как ножи,
звёзды сияют в слоящемся макрокосме.
Мы будем вместе.
– Ты любишь меня, скажи? –
Если не в этом мире, то где-то после.
(c) Саша Кладбище
- Ты любишь меня? Скажи!»
Нас обручили камней-мегалитов кольца.
Народ мой зовётся Сидами, проще – Ши.
Девушки наши диво, как хороши.
Но та, что вплетала мне в волосы колокольцы,
Была не из наших.
Не тот безупречный стан,
не та идеально-холодная бездна взгляда,
Но пламенный дух был ей небесами дан;
и каждая с ней минута была – награда.
В тот день мы хотели за море вдвоем уйти;
и смех наш парил над травами, будто сокол.
И я забывал о смертном её пути,
когда мы сплетали пальцы в траве высокой.
Мы пели вдвоём, и сходили вдвоём с ума,
и было так много любви, и ни капли – страха.
…И был огнепад, и побоище у холма,
И грудой камней стала статуя Кром Круаха.
Перемешались небо, земля, леса,
Крик умирающих плыл в журавлином клине.
Спала завеса, разъехались полюса.
Годы идут. Я не помню ее лица,
Помню лишь эхо смеха ее в долине.
Верно, она постарела уже давно. Дом и собака, внуки и чувство долга.
Знаю, у смертных это заведено: короток век, и в нем горевать недолго.
С дикой охотой единожды в год верхом
Я проезжал над полями земной юдоли.
Знаю, она приходила ко мне на холм,
Но из холма не выйти мне было боле.
* * *
Шум океана, крыльев короткий взмах,
вереск и клевер, запах волос и мяты.
Несколько жизней к тебе прихожу во снах,
только не знаю, ждёшь ли еще меня ты?
Судьбы сплетаются, падают годы ниц,
кельтские сумерки стелются в старом сквере.
С киноэкранов и сказочных книг страниц
я говорю, и ты узнаёшь, я верю.
Грани пространства заточены, как ножи,
звёзды сияют в слоящемся макрокосме.
Мы будем вместе.
– Ты любишь меня, скажи? –
Если не в этом мире, то где-то после.
(c) Саша Кладбище